Что видит пустота, когда смотрит мне в глаза? Себя...
ИНТЕРМЕДИЯ — ТРЕТЬЯ СИЛА
...В 1880 году Абрахам Ульрикаб и еще семеро инуитов с Лабрадора были выставлены напоказ, в европейских зоопарках, и погибли там, за недостатком медицинского ухода. Инуиты согласились послужить экспонатами, чтобы выплатить долг своего поселка моравской миссии, в размере десяти фунтов стерлингов...
...Единственным уцелевшим официальным документом от флорентийского композитора Андреа да Фиренце, оказался датированный маем 1371 года счет за вино, которое он выпил за те три дня, что настраивал новый церковный орган в монастыре сервитского ордена, вместе со своим другом Франческо Ландини...
...19 марта 2004 года Witty Worm стал первым вирусом, поражающим программы, созданные специально для борьбы с компьютерными «червями». За полчаса поражены оказались 12,000 компьютеров и сгенерирован трафик общим объемом 90 Гб в секунду...
...
— Слишком много узлов, прядильщик.
— В самом деле, Майтимо? Тогда почему бы не начать с чего-то простого. Можешь, к примеру, попробовать запомнить нас по именам. Или это уже непосильный труд?
— Бессмысленный. Вы так похожи, что я не вижу разницы. Впрочем... ты можешь вернуть мне того, первого — из больницы. И я начну с того, что сверну ему шею.
читать дальше— Майтимо, новый круг общения, похоже, плохо на тебя влияет. Что случилось с твоей знаменитой утонченностью? Сворачивать людям шеи... Еще немного — и я увижу бритву у тебя в руках...
— Бритва не так уж плоха. Я попробовал ее в деле — и остался доволен. Хочешь поговорить со мной об узорах, прядильщик? О том, как течет кровь — когда ты начинаешь снимать кожу с лица... аккуратными, тонкими слоями... Как лучше обнажить глазные яблоки — срезая плоть... Начинать лучше со лба. Брови... Затем — веки и височная часть. И только потом переходить к скулам...
— Эйри.
— Что?
— Эйри — это мое имя, Майтимо.
— Важно, чтобы при этом человек оставался в сознании. Глаза должны быть живыми — чтобы лезвие отражалось на дне зрачков.
— Эйри.
— А когда он начинает кричать — успеть рассечь язык. Три продольных движения... Этого достаточно. Потом он уже только хрипит... и не мешает тебе получать удовольствие.
— Эйри. И если ты лишишь его речи — то не получишь информации. Твой нынешний нибаммэ не умеет читать мысли.
— Да... Хорошо, это было ошибкой. В следующий раз я не стану трогать язык.
— Эйри.
Он знает, что я уступлю. Я тоже знаю — что он знает.
...Во имя науки медсестра Клара Маас добровольно вызвалась переносить укусы москитов, разносчиков желтой лихорадки. Седьмое заражение оказалось смертельным. Она скончалась 24 августа 1901 года и была похоронена с воинскими почестями в Гаване...
...Партения являлась центром алжирской епархии католической церкви, в районе Сетифа, и была поглощена песками к концу V века. Ее точное местонахождение неизвестно и по сей день. Тем не менее, епископ Жак Гайо официально управляет диоцезом...
...Вокруг нас — дом, который я создал для себя, на этом уровне астрала. Потратил достаточно сил... Теперь он остается неизменным — даже когда меня нет рядом, чтобы поддерживать его.
Просторные комнаты. Тепло от ондоля под босыми ногами. Раздвижные двери выходят на океан.
Белая фишка... серебряный мальчик... Да, он, наверное, удивился бы, оказавшись здесь. Сегодня это место именуют Майдзуру... Из его коттеджа открывается почти такой же вид.
Только... в мое время скалы еще хранили запах гари...
Возможно... Возможно, однажды я приглашу его сюда.
— Это может стать проблемой. Он не хочет ехать в Шанхай... Эйри.
Прядильщик смеется. Вытянувшись ничком на полу, подкладывает под подбородок скрещенные руки — и, согнув ноги в коленях, болтает ими в воздухе. Как мальчишка.
— Мне нравится твой дом.
— Он не хочет ехать. Ты меня слышишь, прядильщик. Если я надавлю... Я только наблюдатель в его гребаном теле... ты помнишь? Он сопротивляется, этот ублюдок. Он почувствует, если я возьму верх. Мы должны быть в аэропорту через два часа.
— Манеры... Майтимо, нам пора возвращать тебя обратно. Может быть... тело какого-нибудь университетского профессора... Или гейши со стажем... У тебя речь портового грузчика. Что сказал бы твой брат?...
— Давай... ты не будешь трогать моего брата, прядильщик? Этот дом... может очень легко превратиться в клетку. И даже твоему астральному телу... покажется неприятным, когда я начну вытаскивать из тебя кости. По одной. Стараясь не повредить кожу.
— Эйри. Меня зовут Эйри, Майтимо. У тебя один раз получилось. Попробуй еще.
Он неприятен. Он силой почти равен мне самому. И в раскосых северных глазах вижу озера пролитой крови... пожалуй, не меньше, чем я пролил ее сам — по крайней мере, в этой нынешней жизни.
Он не меняет свое тело, когда приходит Наверх. Он бросает мне вызов — своими слишком резкими чертами, неловкой сутулостью, мальчишеской остротой локтей и коленей.
Он смеется, когда смотрит мне в лицо.
Убежище наконец-то соизволило принять меня всерьез — и начало показывать свою истинную силу.
...В 1999 году, два века спустя после того как метрическая система была принята почти по всей Европе, космический зонд Mars Climate Orbiter разбился о поверхность красной планеты вследствие неучтенных расхождений между метрической системой и мерами, используемыми НАСА. Забывчивость, которая обошлась в 150 миллионов долларов...
...Уровень самоубийств среди мужчин в Квебеке достигает 30,7 на 100,000 и в восемь раз превосходит те же показатели у женщин. Суицид среди исконного населения, однако, доходит до 211 человек на 100,000...
— Хорошо. Мне нужна ваша помощь, Эйри. Я могу влиять на него — исподволь и постепенно. Иногда, когда он под кокаином, — он делает то, чего я хочу... и принимает это за собственные фантазии. У него хорошие фантазии, кстати... Но сейчас... Он не хочет ехать. Наотрез. Еще немного — и он решит, что пора дернуть за всю цепочку. Всё, что он готовил, за это время... Еще слишком рано. Он понимает. И он слышит мой голос — когда я говорю ему об этом. Но ему наплевать. Он не хочет ехать в Шанхай. Мне нужна ваша помощь.
— Пусть забирает кансайца с собой.
— Да. Я просчитывал вариант. Но как только в игру вступят красные фишки... кансаец сорвется обратно. И мой нибаммэ — следом за ним. И если к тому времени мы начнем переговоры на континенте... Это будет катастрофа, Эйри. Даже я ничего не смогу сделать. Ты прекрасно представляешь масштаб тех сетей.
...Я отвык быть с кем-либо на равных. Советоваться. Объяснять. Я отвык... и сейчас каждое слово — холод стали на языке. Продольный порез. Еще немного — и я уже не смогу говорить. Только хрипеть...
...«Орден Золотого Рассвета» был создан в Лондоне в 1888 году Уильямом Уэсткотом и Сэмом Мэйзерсом и распался в 1903 на «Альфу и Омегу» и «Утреннюю Звезду», просуществовавшую в Новой Зеландии до конца 70-х. В своих магических ритуалах Орден смешивал каббалу с греческими и египетскими богами, верованиями розенкрейцеров и ангельской иерархией Джона Ди. Алистер Кроули, увлеченный орденским мистицизмом, забросил шахматы, так что мир лишился потенциального чемпиона — зато приобрел оккультиста...
...Он по-прежнему болтает ногами в воздухе, распластавшись на полу. Лениво потягивается — перекатываясь на спину... Из его бессмысленно-ритмичных движений в воздухе рождается... узор. Колебания нитей...
Ублюдок...
— Игрок — неспособный управлять данным ему телом. Откуда столько ограничений, Майтимо?
Как будто не они держат меня в этих сетях. Как будто не их игре я отдаю силу, которая сейчас так нужна мне самому.
Их узлам... Я держу серые фишки. Цепочки... цепочки... Слово «свобода» давно превратилось в призрак. Горький туман на губах...
— Свобода всегда была призраком, Майтимо. — Он читает мои мысли. Еще одно — от чего я давно отвык. Этот угловатый, похожий на подростка шингун. Мне внезапно становится интересно... Еще одна ловушка... Мне давно не был интересен никто из них. А этот — уже второй. — Ты тешил себя иллюзиями. И убивал — чтобы избавиться от лишних мыслей.
— Я и сейчас убиваю, Эйри. — С каждым разом его имя слетает с языка все легче. Я и не сомневался, что эта петля затянет меня. — Кровь... смывает следы куда лучше, чем вода. Тебе ли не знать?
Пробный шар. Он смеется — и вновь перекатывается на живот.
Узор... Ах ты, чертов ублюдок...
— Покажи мне эту часть доски, игрок. Мы подумаем вместе.
Пусть скажет еще — что пришел ко мне без готовых решений... Пусть только посмеет сказать...
Мои пальцы ощетиниваются когтями.
— У нас нет времени двигать фишки, прядильщик. Нет времени вязать узлы. Он должен успеть на этот самолет. Люди его отца следят за ним. Будет плохой расклад — если он не улетит. Две фишки воспользуются этим — и сделают ход. Две фишки... и убирать их с доски нельзя.
— Сугимото и Ооши?... Да, ты прав. Трогать их сейчас стратегически невыгодно. Твоему нибаммэ они еще пригодятся. Тогда что?... Заставь его напиться до бесчувствия. Мы загрузим его на рейс. И встретим в Шанхае. Зачем искать сложных путей — когда есть простые?...
Мм... я хотел бы попробовать его кровь на вкус. Я говорю ему об этом, придвигаясь ближе. У меня вытянутые кошачьи зрачки, заостренные когти — и волосы начинают топорщиться гребнем.
Я недавно вспоминал своего отца.
— Майтимо... Ты хочешь получить помощь — или произвести впечатление? Прекрати. Ты меня слишком возбуждаешь, когда начинаешь вот так шипеть...
Я мог бы порвать в клочья его астральное тело. Я мог бы делать это долго. Аккуратные, крохотные кусочки... лоскутки кожи... печень, нарезанная тончайшими лепестками, как фугусаси...
— Твоя печень — ядовита, прядильщик?
Он лениво потягивается, уже у самых моих ног.
— Разумеется. Тебе ли не знать? Ты ведь пробовал ее — в прошлый раз.
Это астрал. Там, Внизу, в своем истинном теле, это стоило ему... ну разве что пары ночей кошмаров.
— У меня нет времени. Я не хочу, чтобы он был пьян. Или под кайфом. Я не хочу вызывать у него подозрений. Он станет неадекватен — если слишком часто будет слышать мой голос. В Шанхае я приведу его в чувство. Но сперва он должен туда попасть.
— Если кансаец так сильно его зацепил — пусть кансаец его и отправит. Майтимо... ты опять ищешь сложных путей.
Я ложусь рядом с ним. Я позволяю теплу ондоля проникнуть в меня. Я принюхиваюсь — и чувствую запах горячей сажи.
— И кто откроет кансайцу, что Убежище интересуется его... названным братом? Или мне опять везти к нему мальчишку — и потом стирать память? Эйри. Я устал. Я злюсь. Я теряю силу. Мне пора начинать убивать... Вы прикроете меня в Шанхае?
— Майтимо... я что — услышал просьбу из твоих уст? И признание в том, что ты не всесилен?... Или это слуховые галлюцинации? Пожалуйста, ущипни меня, я хочу проснуться. Кто-то из нас двоих сошел с ума. И надеюсь, что это не я. Мастер источника не захочет работать с сумасшедшим. Меня выгонят из «шестерки» — по твоей вине. Я тебе этого не прощу.
— Ты чертов паяц, прядильщик. Прекрати. И... не дергайся. Ты сам об этом просил...
— Ущипнуть, я сказал... а не делать во мне дырки. Ты гребаный извращенец, Майтимо. Верни мое сердце на место.
— Оно так красиво бьется...
— Иллюзия. Там давно кусок закаменевшего льда.
Мы смотрим. Мы вдвоем смотрим, как пульсирует на моей ладони окровавленный кусок плоти. Иллюзия. У прядильщиков не бывает сердца. Как и у игроков. Мне ли это не знать.
Я возвращаю его сердце на место. Он проводит рукой, чтобы стереть следы крови. Зря. С ними он смотрелся... эффектней. Я кладу голову ему на грудь — и слушаю ритм.
Он замедляет его. А затем останавливает вовсе.
И улыбается.
Я знал, что он затянет у меня на горле эту петлю...
— Время. Время на исходе, прядильщик. Ты помнишь, что такое время? Это труха, в которую перемалывают наши желания стрелки часов...
— Зачем нужны желания, Майтимо? Ты работаешь на нас... Ты лег под нас — и все же ценишь нас так низко. Впору перестать уважать себя, — остерегись.
— С каких пор тебя заботит мое самоуважение? С каких пор тебя заботит хоть что-то, кроме...
— Уже.
— Что?...
— Он уже едет в аэропорт, твой нибаммэ. Я же говорил. Тебе нужно учиться больше доверять тем, кто имеет тебя. Конечно, твоя самооценка меня заботит. Я привык беспокоиться о своих нижних.
— Ублюдок.
— Хм... не заставляй напоминать об обстоятельствах твоего рождения. У меня, по крайней мере, с метрикой всё в порядке...
— Хорошо. Прядильщик. В любом случае, это одно и то же.
— Знаю. Я заглядывал в словарь синонимов. Так ты будешь проверять — или нет?
Мне не следовало бы... но я не могу удержаться. И он знает, что я не могу. И я знаю то, что он знает.
Я давно не ненавидел никого так сильно.
Я давно не чувствовал на горле такой петли.
Я бросаю сознание Вниз.
— Черт возьми... Где вы его откопали — этого парня?
— В Гонконге. Скажи спасибо Ёдзиро, его работа. Мальчишка далеко пойдет... И кстати — он будет ждать вас в Шанхае. Доволен?
— С чего мне быть довольным? Одним щенком больше...
— Мм... Он огорчился бы, услышав тебя. Он считает себя особенным.
— Мы пали так низко — что делаем темой разговора детей?
— Мы пали так низко, что имеем этих детей во все дырки. Не лови меня, Майтимо. Я слишком скользкая рыба...
— Не для меня.
— Не для тебя. Ладно. Чего ты хочешь еще?
Крови.
Секса.
Кансаец... Я почти получил от него — и то, и другое.
Лучшая ночь в его жизни... Не уверен, что он бы проснулся наутро. Я был голоден по нему.
Не имеет значения.
Теперь уже слишком поздно.
Я отыграюсь в Шанхае. Эта приманка, на которую они взяли моего нибаммэ... Для замены — вполне подойдет.
Почти такие же волосы. И глаза — как жженый миндаль.
— Ваш бывший контрактник, тот, с двумя душами... Не хочу, чтобы он пакостил в моем доме.
Комната, где каждый день в вазу ставят свежий пион. Она должна ждать — пока я не вернусь.
— Этого ты мог и не говорить. Но... успокой своего нибаммэ. В Осаке, перед аэропортом — пусть заедет к Юкире... помнишь, парень-татуировщик? Он помнит — у них был контакт неделю назад... В любом случае, Осака для вас сейчас хороший плацдарм. Тактики подготовили для тебя все схемы. Будешь смеяться, Майтимо, — твой нибаммэ не такой уж и идиот. Векторы совпадают на семьдесят шесть... основные узлы — на восемьдесят процентов. У него есть все шансы — если вы оба сработаете чисто.
— Я не люблю работать чисто, прядильщик. Он — тем паче. Но... это будет красиво.
...Кабалистическое древо, состоящее из десяти Сефирот, содержит в себе три столпа. Левая, «женская» сторона считается при этом более деструктивной, нежели правая, «мужская». Так, Гевура символизирует силу и дисциплину, тогда как ее «правая» противоположность, Хесед, — милосердие и любовь. Именно из этого разделения некоторые иудейские мистики, подобно Исааку Слепому, выводят объяснения происхождения Добра и Зла...
...В Средние века возродились воззрения времен Вавилона. Клипот (изначальная нечистая «шелуха») считались повинными за все зло, существующее в мире. Клипот являются «отрицательными двойниками» Сефирот. Древо Клипот иногда именуется Древом Смерти, а сами клипот — ангелами смерти...
...Я покидаю дом-на-скале, так и не сказав ему, что Пустота уже близко. Один или два хода — и она окажется совсем рядом.
Пустота, способная смести половину фишек с доски... черных фишек... фишек Убежища... Разве не об этом я так мечтал?
Возможно. Возможно... И только одно меня может остановить.
Я обещаю себе подумать. На континенте. Когда кровь насытит линии на доске, — я буду смотреть... и думать... и делать ходы.
Пустоту невозможно насытить ничем.
Достойный противник?...
Не знаю...
...Мусор. Труха. Я просеиваю песок, в поисках золотых крупиц...
...Шотландская яхта «Медея» 1904 года постройки и крейсер «Техас» — два единственных уцелевших корабля, сражавшихся в обеих мировых войнах...
...1998 год. В ответ на организованный в школе городка Уитвел, штата Теннеси проект «Скрепка» в память о Холокосте, было получено около 30 миллионов скрепок со всего мира...
...1941 год. Форт Пепперрел в США был построен в форме ковбойской шляпы, и все улицы в нем названы в честь «Атлантической хартии»...
...XV век. Династия, основанная шахом Юсуф-Адилем, правила в Биджапуре около двух веков...
...Линии силы. Обломанные векторы. Тупики. Я любуюсь чужими сетями и слежу, чтобы нить паутины оставалась клейкой. Всегда — ибо кто знает, что может принести порыв случайного ветра...
...Пустота не оставляет следов.
Только так ее и можно найти.
...Август 1999 года. Ураган Брет, обрушившийся на побережье Мексики, почти не принес разрушений, поскольку затронул лишь необитаемые места...
...Лестницы с безумных гравюр Эшера. Ступени, ведущие в никуда... То, что мой нибаммэ видит в своих наркотических снах.
Я едва не упускаю момент, когда нужно вернуться. Тот самый миг, когда, в самолете, он получает свою посылку.
Аккуратно перевязанную белую коробку. И в ней, на снежно-серебристом шелке, — багряный пион.
...XII век, Саудовская Аравия...?
...3 мая 1986 года, Онтарио...?
...1653 год, Брюгге...?
...Июнь 1914 года, Сербия...?
Тихо, — говорю я ему. — Тихо. Мы не можем убивать в самолете...
Он принимает это за голос разума. За голос здравого смысла.
Я рассмеялся бы — если бы мне кто-то сказал, что такое возможно...
— Чудесный подарок, — отмечает наш спутник, и берет цветок. — Икэда-сама, должно быть, оставил дома тех, кто будет скучать о нем...
У него глаза цвета жженого миндаля, и волосы ниже лопаток. Он подойдет.
Мой нибаммэ не так уж привередлив... А я — просто хочу свежей крови.
Он подойдет.
Через два часа... когда мы будем в Шанхае...
...это всего лишь сто двадцать минут.
...терпения...
...1867 год, Саутгемптон...?
Четки. Бусины в пальцах.
...1928 год, Прага...?
Пустота помогает мне сохранить лицо.
...1975 год, Нью-Йорк...?
Я не знаю, кто первым находит ответный подарок. Иногда он и я — мы мыслим почти в унисон.
— Сун Ли. — И глаза цвета жженого миндаля распахиваются, а губы растягиваются в улыбке. — Как прибудем в Шанхай — нужно будет купить доску для игры в го...